Неточные совпадения
Много богатства награбили,
Жили в дремучем
лесу,
Вождь Кудеяр из-под Киева
Вывез девицу-красу.
— В-вывезли в
лес, раздели догола, привязали руки, ноги к березе, близко от муравьиной кучи, вымазали все тело патокой, сели сами-то, все трое — муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют, слезы пьют. Муравьи-то — вы подумайте! — ведь они и в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
Обыкновенно к лодке мы всегда подходили весело, как будто к дому, но теперь Нахтоху была нам так же чужда, так же пустынна, как и всякая другая речка. Было жалко и Хей-ба-тоу, этого славного моряка, быть может теперь уже погибшего. Мы шли молча; у всех была одна и та же мысль: что делать? Стрелки понимали серьезность положения, из которого теперь я должен был их
вывести. Наконец появился просвет;
лес сразу кончился, показалось море.
Сжег целый
лес на кирпичи, заложил фундамент огромный, хоть бы под губернский собор,
вывел стены, начал сводить купол: купол упал.
В переходе от дня к ночи всегда есть что-то таинственное. В
лесу в это время становится сумрачно и тоскливо. Кругом воцаряется жуткое безмолвие. Затем появляются какие-то едва уловимые ухом звуки. Как будто слышатся глубокие вздохи. Откуда они исходят? Кажется, что вздыхает сама тайга. Я оставил работу и весь отдался влиянию окружающей меня обстановки. Голос Дерсу
вывел меня из задумчивости.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину
лесов; на сучьях и в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и
выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.
Кроме превосходства в величине, кроншнеп первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он
выводит иногда детей в сухих болотах и в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом, кустами и
лесом, лежащих в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет в степях и который пером гораздо светлее и крапинки на нем мельче; голос его гораздо чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого несколько гуще и не так протяжен.
Как скоро молодые вальдшнепята подрастут, матка
выводит их из крупного
леса в мелкий, но предпочтительно частый; там остаются они до совершенного возраста, даже до осени, в начале которой перемещаются смотря по местности, или в опушки больших
лесов, около которых лежат озимые поля, — ибо корешки ржаных всходов составляют любимую их пищу, — или сваливаются прямо из мелких
лесов в болотистые уремы и потные места, заросшие кустами, особенно к родникам, паточинам, где остаются иногда очень долго, потому что около родников грязь и земля долго не замерзают.
Где
выводят они детей — не знаю; [Тот же охотник сказывал мне, что черные кулички
выводят детей в больших
лесах по небольшим болотцам] но в июле появляются с выводками молодых: доказательство, что вьют гнезда где-нибудь недалеко.
Положим, что в настоящих лесных губерниях, при всем старании не так многочисленного их населения,
лесу не
выведут, но во многих других местах, где некогда росли
леса, остались голые степи, и солома заменила дрова.
Хищные птицы также в
лесах выводят детей, устраивая гнезда на главных сучьях у самого древесного ствола: большие и малые ястреба, луни, белохвостики, копчики и другие.
Постройкой приходилось торопиться, потому что зима была на исходе, — только успеют
вывезти бревна из
лесу, а поставят сруб о Великом посте.
Вот и Медвежий враг — ведь какой был
лес! и тот
вывели; остался один молодежник — и оглобли не вырубишь.
— Ехать — что за хитрость! — сказал мужик и через несколько минут
вывел их совсем из
лесу. — А вот тут все прямо, — сказал он, показывая на дорогу.
Здесь было довольно тихо. Луна стала совсем маленькой, и синяя ночь была довольно темна, хотя на небе виднелись звезды, и большая, еще не застроенная площадь около центрального парка смутно белела под серебристыми лучами… Далекие дома перемежались с пустырями и заборами, и только в одном месте какой-то гордый человек
вывел дом этажей в шестнадцать, высившийся черною громадой, весь обставленный еще
лесами… Эта вавилонская башня резко рисовалась на зареве от освещенного города…
— Куда!.. Известно, в
лес… Куда же еще? И хату ее сломали, чтобы от того проклятого кубла и щепок не осталось… А саму ее
вывели за вышницы и по шее.
— Да, смотри тут, как темно всё. Уж я бился, бился! Поймал кобылу одну, обротал, а своего коня пустил; думаю,
выведет. Так что же ты думаешь? Как фыркнет, фыркнет, да носом по земи… Выскакал вперед, так прямо в станицу и
вывел. И то спасибо уж светло вовсе стало; только успели в
лесу коней схоронить. Нагим из-зa реки приехал, взял.
Надобно быстро подсечь, и если рыба невелика, то легонько ее вытащить; если же вы послышите большую рыбу, то после подсечки, которая должна быть довольно сильна, чтобы жало крючка могло вонзиться глубже, надобно дать ей свободу ходить на кругах, не ослабляя
лесы, и не вдруг
выводить на поверхность воды, а терпеливо дожидаться, когда рыба утомится и сделается смирна; тогда, смотря по удобству берега или подведя поближе, взять ее рукою под жабры, если берег крут — или вытащить ее таском, если берег полог, для чего надобно отбежать назад или в сторону.
Надобно осторожно, утомив наперед,
выводить его на поверхность воды и наблюдать, чтобы круги, которые он станет давать, были не слишком широки: иначе ему будет легко, бросившись в сторону, натянуть
лесу и оборвать.
Наплавок или
леса сейчас вам покажет, что рыба пошла в ход; тогда надобно проворно
вывести ее на чистое место и далее поступать так, как я сейчас говорил.
Восмибратов. Да как только вам угодно, так и обидите. Вы записочку потеряли, я тогда с вас тоже, по глупости, не взял. Вы скажете, что за десять тысяч продали: ведь уж я лес-то срубил и
вывез, торговаться теперь не станешь.
Карп. Ах, шут гороховый! Откуда его
вывезли, из каких таких земель? Должно быть, издалёка. Вот так камардин. Да и то сказать — образование; а здесь что? Одно слово:
лес.
Лес кончился. Лошади зашлепали ногами по какой-то луже, в которой запрыгало и зарябилось багровое блестящее пламя факела, и вдруг дружным галопом
вывезли на крутой пригорок. Впереди расстилалось черное, однообразное поле.
Аристарх. Нам из
лесу выходить-то еще рано, больно светло. (Смотрит на дорогу). А кто проехал, я тебе сейчас скажу. Это Наркис, приказчик Курослепова, на хозяйской тележке. Посылали куда-нибудь. Э! Да как его покачивает! Задремал, должно быть! Куда он поворачивает, чудак! Ну, да лошадь сама знает,
вывезет на дорогу.
У Зарецкого сердце замерло от ужаса; он взглянул с отвращением на своих товарищей и замолчал. Весь отряд, приняв направо, потянулся
лесом по узкой просеке, которая
вывела их на чистое поле. Проехав верст десять, они стали опять встречать лесистые места и часу в одиннадцатом утра остановились отдохнуть недалеко от села Карачарова в густом сосновом
лесу.
В эту же ночь, богатую событиями, Вадим, выехав из монастыря, пустился блуждать по
лесу, но конь, устав продираться сквозь колючий кустарник, сам
вывез его на дорогу в село Палицына.
«Ничего нет легче, — прибавляет он, — как
вывести оное в родословной и показать его законным наследником, хотя, между нами будь сказано, и есть правильнее его наследники, но они об этой земле совсем не знают, и нам легко будет их утаить или написать мертвыми; когда же купчая совершится и они про то сведают, то пусть просят и отыскивают законным порядком, а между тем как в справках и выписках пройдет лет десятка два-три, то можете вы весь
лес вырубить и продать, а луга отдавать внаем и ежегодно получать с них втрое больше доходу, нежели вы за всю сию дачу заплатите».
Мы пошли; он вел версты четыре
лесом, поднимавшимся в гору, и вдруг
вывел на открытое место; внизу текла Ока, кругом верст на двадцать стелился один из превосходных сельских видов Великороссии.
Только один мальчик с пальчик не плакал. Он кричал своим тоненьким голосом: «Перестаньте плакать, я вас
выведу из
лесу»; но братья так громко плакали, что не слышали его. Когда они услышали его, он рассказал им, что он накидал на дороге белых камушков и
выведет их из
леса; они обрадовались и пошли за ним. Мальчик с пальчик шел с камушка на камушек и так довел их до дома.
— Нет, уж сам
выводил;
лес как-то нынче не против старины: крепости и ядрености никакой не имеет.
От отца Михаила к тому старцу трудник пришел, хлебца принес на пропитанье, свечей, ладану на молитву — он
вывел из
лесов Перфила Григорьича…
— В
лесах матка вещь самая пользительная, — продолжал дядя Онуфрий. — Без нее как раз заблудишься, коли пойдешь по незнакомым местам. Дорогая по нашим промыслам эта штука… Зайдешь ину пору далеко, лес-от густой, частый да рослый — в небо дыра. Ни солнышка, ни звезд не видать, опознаться на месте нечем. А с маткой не пропадешь; отколь хошь на волю
выведет.
По тем тропам лесники в зимницы ездят и
вывозят к Керженцу для сплава нарубленный
лес.
— Вестимо,
выведет, — отозвался Патап Максимыч. — Да куда выведет-то? Ночь на дворе, а лошади, гляди, как устали. Придется в
лесу ночевать… А волки-то?
Кабана привязали к хвосту лошади, чтоб
вывезти из
лесу, а Бульку положили на лошадь и так привезли его домой. Булька проболел недель шесть и выздоровел.
Событие в Долгом
лесу вывело моряка из его зависимого состояния и подвигло к собственной инициативе, по которой он условился с отцом так, чтобы: есть или нет в
лесу убитый — о том им обоим благородно и чинно ничего не знать, и кто такой там есть — этого не разыскивать, а для освежения чувства в людях, которые, очевидно, очень набожны, но только не знают, что им делать, — пригласить из трех сел трех священников… и сделать это как бы… при опасно больном консилиум…
Царь и говорит: «Умная твоя голова, старичок. Теперь
выведи меня из
лесу в поле, я дороги не найду».
— Местá куплены,
лес заготовлен, стройка началась, под крышу
вывели, скоро зачнут и тесом крыть, — говорила Манефа. — Думала осенью перебраться, да хлопоты задержали, дела. Бог даст, видно, уж по весне придется перевозиться, ежели Господь веку продлит. А тем временем и решенье насчет наших обстоятельств повернее узнаем.
Вот он идет раз, видит сидит в
лесу при чищобе на пенечке бурый медведь и говорит: «Мужик Афанасий травкой подпоясан, это я сам и есть коровья смерть, только мне божьих мужичков очень жаль стало: ступай, скажи, пусть они мне
выведут в
лес одну белую корову, а черных и пестрых весь день за рога держут, я так и быть съем белую корову, и от вас и уйду».
Серебряков (резко). И в другой раз потрудитесь не входить без доклада, и прошу вас избавить меня от ваших психопатических выходок! Всем вам хотелось
вывести меня из терпения, и это удалось вам… Извольте меня оставить! Все эти ваши
леса, торфы я считаю бредом и психопатией — вот мое мнение! Пойдем, Иван Иванович! (Уходит.)
А если таких, как я, серьезно считают героями, и если такие, как вы, серьезно знамениты, то это значит, что на безлюдье и Фома дворянин, что нет истинных героев, нет талантов, нет людей, которые
выводили бы нас из этого темного
леса, исправляли бы то, что мы портим, нет настоящих орлов, которые по праву пользовались бы почетной известностью…
Эта порубка
вывела его сразу из раздумья. Ему стало жалко
леса, как всегда и везде. Минуту спустя он сообразил, что, вероятно, эта порубка сделана правильно. Он даже слыхал про это от своего кучера.
Лес был казенный и шел на десятки верст наполовину хвойный, наполовину чернолесье, к тому краю, где он теперь шел.
Она
вывезла из Селезневской усадьбы все драгоценности, продала огромные заводские
леса, приобрела на свое имя богачевские дома и в довершение всего отбирала от заводской конторы всю наличную выручку, не оставляя денег даже для расчета с рабочими.
Вторая генеральша нашла, что Мифимково благословение может быть им полезно: но Мифим обнаружил осторожность и не захотел благословлять девиц в доме, при прислуге, а велел
вывести их в
лес, к сенным стогам, и у стогов благословил их и дал облобызать свои руки.